top of page
Кавказ-2018
Легендарная "тридцатка" - туристический маршрут по Кавказскому заповеднику, известный еще с советских времен, оказывается, все еще существует, по нему толпами бродят туристы и лошади, и только незначительные изменения, внесенные в него из-за людей, которые считают, что им позволено все на свете, перевели этот маршрут из категории средних в простую. Что, однако, не сделало его менее интересным и привлекательным. Возможно, в недалеком будущем весь заповедник обнесут высоченным забором и объявят национальным достоянием, а доступ в него простым людям будет запрещен навсегда. Но пока этого не случилось - путь открыт для всех желающих. В июле 2018 года таковых набралось целых 18 человек.
"Люди и горы"
Длительность 47 минут.
Поход был организован компанией "Зов гор", причем не просто кое-как организован, а грамотно и профессионально, за что автор выражает особую признательность.
Воздух!
Москва. 130 м над уровнем моря
На такси добираться было удобно, а рюкзаки еще не казались тяжелыми. Тяжелым было разве что ожидание на Павелецком вокзале в течение нескольких часов. Оно несколько осложнялось тем, что из двух туалетов один был тупо закрыт, а другой вообще отсутствовал по месту прописки.
Но это все померкло перед тем фактом, что в купе оказалось банально нечем дышать. Открытое окно спасло положение, но только отчасти - врывающийся в него холодный воздух создавал иллюзию, что все наладится...
День в аду
Москва - Краснодар. Высота над уровнем моря переменная
Но за ночь мы порядочно продвинулось на юг, а солнце дополнительно прогрело воздух, так что врывающийся в окна ветер стал горячим. Кроме того, поезд останавливался не только у каждого столба, но иногда и между столбами, и в это время мы оказывались в настоящем аду. Мимо проносились подсолнуховые поля, отмечавшиеся краем меркнущего сознания, а все мысли крутились вокруг попыток заново сформулировать отповедь тем людям, которые утверждали, будто в длительных путешествиях на поезде есть какая-то романтика. Но я не находил ни ее признаков, ни даже следов ни в перманентной очереди в туалет, ни в залезании на кровать по приставной лестнице (такое занятие должно нравиться мартышкам, но людям оно подходит далеко не всем), ни в насильственном заключении вместе с посторонними в общей камере - не каждый пассажир оказывается приятным собеседником, знаете ли. Возможно, зимой, в уютном теплом купе, попивая чай из стакана в подстаканнике поздним вечером и представляя себе, как завывает метель за окном, можно проникнуться романтическим духом, зная, что на следующее утро тебе все равно выходить.. Но летом подобное лишение свободы напрочь лишено каких-либо положительных черт, а заключение на срок более 12 часов вообще должно рассматриваться не иначе как высшая мера наказания.
Воздух появился только под вечер, с заходом солнца, а чуть позже мы въехали под огромную тучу, которая двигалась в том же направлении, что и мы, поэтому начавшийся дождь так, кажется, и не закончился.
Дождь начинается снова
Майкоп. 220 м над уровнем моря
Мы прибыли на вокзал в Краснодаре за полтора часа до назначенной встречи и долго думали, куда бы податься. После того, как мы разобрались с архитектурой вокзала, трижды пройдя процедуру досмотра, мы решили прогуляться по улице и посмотреть, где можно что-нибудь съесть. Неподалеку обнаружилось маленькое кафе, в котором на первый взгляд все было нормально. Однако это все же была Россия - страна, известная своей непредсказуемостью. При попытке выбрать бутылку лимонада из числа стоявших на полке мы были ошарашены неевклидовой логикой продавца, которая уверенно заявила:
- Это все посчитано, а у нас пересменка, поэтому продать могу только то, что не посчитано.
Из непосчитанных осталась только пара никак не устраивавших нас бутылок, так что я решил проблему, прогулявшись до ближайшего магазина. Там, видимо, не было пересменки и купить можно было все, что выставлено на продажу. Давясь картофельным пюре, мы продолжали гадать, почему посчитанные товары продавать нельзя и что будет после пересменки - внезапно станет можно продавать все или посчитанные бутылки так и должны оставаться неприкосновенными.
Позже ситуация повторилась у киоска с мороженым на вокзале, но нас это уже не удивило - мы приняли как факт, что пересчет товаров делает их непригодными для продажи.
В начале десятого мы увидели первого человека с огромным рюкзаком в зале ожидания.
А дальше люди стали прибывать экспоненциально, и я перестал запоминать лица и имена. Подошедшего инструктора я узнал только по озабоченному взгляду - лицо не имело ничего общего с представленным на фотографии. Тем не менее лицо это выглядело не слишком сердитым, и я поторопился с выводом, что с этим человеком у нас не возникнет особых трудностей.
Я абсолютно в этом не ошибся. На третий или четвертый день Кристина, обожавшая донимать окружающих вопросами, спросила у Димы:
- А ты вообще когда-нибудь сердишься? Можешь, допустим, накричать на человека?
Дима подумал.
- Да, конечно, - ответил он наконец. - Покричать?
Больше вопросов не было.
Пройдя с полкилометра по улице в уже известном нам направлении мимо кафе с подсчитанными бутылками, мы погрузились в две "Газели" и минут через десять стартовали.
И с этого момента путешествие начало напоминать мне автобусный тур.
Во-первых, мы ехали и смотрели в окно.
Во-вторых, когда проезжали через Майкоп, водитель кратко информировал нас об увиденном, перемежая факты городскими легендами.
В-третьих, у нас были санитарные стоянки на станциях заправки.
Дальше числительные не имеют смысла. Мы еще не знали друг друга, но уже потихоньку начинали общаться. Пару раз мы останавливались у магазинов, указанных инструктором, заходили внутрь и что-то там покупали. Так мы обзавелись двумя настоящими дождевиками и неплохо подкрепились в уличном киоске на мини-рынке. Еда была изумительно вкусной, надо отдать должное инструктору, да и магазин туристического снаряжения порадовал выбором фонарей, среди которых оказались даже Armytek. В автобусных турах у нас никогда не было особого выбора, куда пойти, но тут нам определенно предложили лучшее из возможного.
Перекусив, мы вернулись в машины, выехали из Майкопа и, проехав с полчаса по шоссе, свернули в какой-то странный переулок, где, остановившись на грунтовке, зажатой между заборами, лесом и огородами, высадили десант.
И в этот момент - ну, угадайте! - начался дождь. Сначала слабый, едва каплющий, но мы еще не имели достаточно опыта и панически боялись промокнуть. Поэтому тут же вытащили дождевики и упаковались в них вместе с рюкзаками. Вопреки ожиданиям, дождь и не подумал перестать, так что дождевики начали потихоньку мокнуть, а мы, распихав по рюкзакам банки тушенки и бутылки с крупой (я машинально удивился, что еды так мало), двинулись по грунтовке дальше, куда-то в лес.
И тут же попали в грязь. Нам это показалось случайностью, и даже после ста метров прыжков вокруг луж никакое предчувствие не кольнуло ледяным холодом безысходности. Это была просто локальная грязь - первая из длинной череды, растянувшейся на девять дней.
А затем прямая дорога резко завернула вниз, и мы принялись спускаться. Кроссовки скользили (не все успели переобуться в трекинговые ботинки), жидкая грязь служила отличной смазкой и могла бы использоваться в подшипниках. Люди, подошедшие к подбору оборудования наиболее ответственно, усердно тыкали в почву трекинговыми палками и точно так же съезжали вниз, как и все остальные, только руки у них были заняты. А дождь все не переставал, и в какой-то момент у меня появилась ужасная мысль, что нас нагнала вчерашняя туча размером с целый регион.
Где-то посередине пути кто-то упомянул обещанный в программе Веселый спуск и поинтересовался: это не он ли?- Если бы, - вздохнул инструктор.
Многие сделали правильный вывод из этого короткого диалога.
И в итоге спуска, завершение которого было особенно суровым и осложнялось множественными поворотами, мы оказались в какой-то расщелине, довольно, однако, широкой, чтобы в ней уместились небольшой пляж с черной грязью вместо песка, горная река, с ревом стремившаяся за поворот, пара торчащих из воды скал и относительно ровная (не больше 10 градусов уклона) поверхность, пригодная для установки палаток. Чем мы немедленно и воспользовались. Было, конечно, немного непривычно плюхать палатки дном прямо в грязь, но за неимением лучшего и за имением сыплющихся с неба капель мы решили, что непривычно - не значит плохо.
У палатки немедленно оторвался угол, как только мы принялись ее натягивать по всем правилам туристического искусства, так что натянуть ее уже не получилось. Оставалось только надеяться, что дождь прекратится раньше, чем складки на тенте протекут.
У Хаджохской теснины - именно так называлось странное место - была еще одна особенность: скала, по верхней кромке которой мы недавно прошли, образовывала на самом верху нечто вроде глубокого карниза, на котором почти горизонтально росли деревья. Все вместе это создавало неплохой козырек, под которым можно было укрыться от дождя. У этой обычной с виду фотографии есть одна уникальная особенность: она снята строго вертикально, с объективом, направленным в зенит.
Палатки под козырьком, конечно, не поместились бы, а вот для костра места хватило. В качестве дров использовались насквозь мокрые щепки, подобранные тут же, на берегу. Я как-то упустил момент, когда огонь разгорелся, и не могу с уверенностью утверждать, какого рода магия использовалась для разжигания огня из мокрых дров - два дня в купейном аду несколько сместили приоритеты, и вода в горной речке уже не казалась холодной, да если бы и казалась - это бы мало кого остановило. Она была жидкой и мокрой - вполне достаточно, чтобы не отвлекаться на магию.
Тех, кто приехал поездом, в этот момент было распознать проще всего.
И в этот же день нам предстояла первая радиалка, в которую отправились почти все. Как, вы не знаете, что такое радиалка? Сразу видно, что вы никогда не были в походе. Это такой вид активного отдыха, когда лагерь вместе с вещами остается на месте, а туристы его покидают, чтобы сходить в какое-нибудь красивое место налегке и затем вернуться. С собой при этом берутся только маленькие рюкзаки...
- Маленькие рюкзаки? - с недоумением спросил кто-то из неопытных. - А где их взять?
Инструктор на мгновение запнулся.
- Ну, можно взять обычные, только вынуть из них все лишнее.
Сам же он поступил куда проще: отстегнул часть своего рюкзака и пошел с тем, что осталось болтаться на лямках. Жаль, но единственная деталь, которую я мог бы отстегнуть от своего рюкзака, была ремнем с пряжкой. Поэтому единственными вещами, что я с собой взял, были фотоаппарат, камера и дождевик, поскольку дождь так и не думал прекращаться.
Мы стартовали. Влезли по раскисшей грязи обратно наверх, свернули в сторону, противоположную той, откуда пришли изначально, и, пройдя под еще одной огромной нависшей скалой (здесь под козырьком можно было бы разместить даже несколько палаток, поэтому в данном месте для разнообразия было совершенно сухо), вышли на край обрыва, для преодоления которого приходилось крепко держаться за трос.
Я не снимал этот интересный момент, поскольку одна рука была сильно занята, а другую я оставил свободной просто на всякий случай.
Дорога проходила через лес, полный грязи, но это никого не удивило и не насторожило, потому что, во-первых, это же лес, а во-вторых, грязь после дождя - дело естественное. Мы прошли через красивейшие места, откуда открывался захватывающий вид на текущую далеко внизу Белую и где можно было полюбоваться, как на головокружительной высоте на фоне далеких гор работает конвейер по сборке дождевых облаков.
В некоторых переплетениях корней даже стояла вода, настолько они были плотными.
А примерно час спустя мы повернули под прямым углом и пошли по берегу притока Белой под названием Руфабго. И тут особое внимание привлекали корни деревьев, переплетенные так, что голливудские специалисты по моделированию монстров для фильмов ужасов поумирали бы от зависти.
И берег здесь был ухоженным и оборудованным для передвижения: решетчатые мостики, перила и ограждения, а текущая небольшими каскадиками вода (язык пока не поворачивался назвать эти жалкие струйки водопадами) создавала впечатление чего-то среднего между Плитвицкими озерами в Хорватии, ущельем Маска на Тенерифе и "Властелином колец" в ближайшем кинотеатре.
Впрочем, последние два водопада уже вполне заслуживали своего названия (указатель свидетельствовал, что река опять сменила название и теперь называется Сыры) и удостоились самого пристального рассматривания.
Каменные же террасы, по которым вода стекала в обход водопадов, вообще поражали воображение своими размерами, гладкостью и количеством ступенек. Вероятно, слоистая порода гор способствовала такому интересному результату эрозии.
Перед последним водопадом, водопадающим в небольшое мутное озерцо, тропа вроде бы заканчивалась. Мы не стали углубляться в исследования - было и без того достаточно темно, а нам еще предстоял путь назад. Постояли, посмотрели, пофотографировали и развернулись на 180 градусов.
На обратном пути я отдыхал от съемок, поскольку дорога была уже достаточно зафиксирована, и наблюдал в основном глазами. Дождь перестал, но грязи все еще было достаточно, поэтому смотреть по сторонам удавалось только в промежутках между лужами.
Ближе к лагерю мы наполнили котелки водой из горного ручья, который перед этим с немалым трудом преодолели, не упав в воду и не намочив ботинок. Я удивился, насколько котелок с водой в руке способен дисциплинировать: участок над пропастью я преодолел, почти не пользуясь тросом. Так, дотронулся до него ради приличия в конце пути и двинулся себе дальше. Неужели упасть в пропасть менее страшно, чем разлить воду?!
Немногие оставшиеся в лагере встретили нас с облегчением: им показалось, что нас не было очень долго. К тому же начинало темнеть. Костер уже горел, извергая клубы ядовитого дыма, оставалось только что-нибудь насыпать в котелок с водой и довести его до кипения. И это было сделано. Увы, природа не оставила нам возможности расположиться вокруг костра, как это принято у цивилизованных туристов - мы все были вынуждены разместиться в одну линию с ним, как почетный караул, чтобы не оказаться вне зоны действия карниза, спасающего от дождя. Палатки мокли под открытым небом, а мы находились в относительной сухости (если не считать редких пролетающих сквозь кроны деревьев капель), и если бы не разъедающий глаза дым - все было бы просто прекрасно.
Впрочем, оно и так было прекрасно: еда была вкусной, дождь - не страшным, палатки промокли только снаружи, а в довершение всего было тепло.
Ну хорошо, некоторые со мной не согласились бы, поэтому уточню: не сильно холодно.
Темнота, конечно, несколько осложняла дело. У немногих не оказалось налобников, да и я смастерил себе некое подобие, нацепив свой Olight на козырек кепки. Оставалось время поразмышлять. Мысли потекли в сторону туристического оборудования. Я пришел к выводу, что трекинговые ботинки - вещь потрясающе удобная (за все время прогулки до водопадов они не подвели меня ни разу), а вот трекинговые же палки - страшная обуза, занимающая сразу обе руки (а ведь что стоило их освободить, придумав рюкзаки!) и требующая постоянного внимания.
В дальнейшем оба эти вывода не претерпели никаких изменений.
Именно у костра мы встретились с нашим вторым инструктором - Настей. Знакомство произошло как-то скомканно, и мне пришлось расспрашивать окружающих, чтобы разобраться, кто пришел вместе с нами, а кто присоединился потом. Дело в том, что у нас оказалась довольно большая группа - 18 человек, а на такое количество полагается пара инструкторов. Сначала вроде бы шла речь о том, чтобы поделиться на две подгруппы, но мне эта идея с самого начала не нравилась, и я очень рад, что в конечном итоге ее так и не реализовали.
Так вот, Настя сразу же взяла быка за рога и принялась нас запугивать. О нет, никто не говорил: "А сейчас мы начнем рассказывать страшные истории!". Она просто их рассказывала. Истории были как бы из жизни, я даже не исключаю, что некоторые из них при детальном рассмотрении могли бы оказаться правдой. Но вообще я не столько вникал в суть, сколько слушал и наслаждался мастерством рассказчика. Это были действительно страшные истории - из разряда тех, что могут произойти с вами, если вы не будете достаточно осторожны в горах. Это впечатляло куда сильнее Черного Альпиниста.
С того места, где мы сторожили костер, палатки были отлично видны, и когда в одной из них неожиданно зажегся свет и на стене возник силуэт ее хозяина, кто-то обрадованно крикнул:
- Хотим театр теней!
Дальнейшее меня несколько удивило. Как поступил бы всякий нормальный человек? Сделал бы вид, что это к нему не относится. В крайнем случае переспросил бы. Хозяин палатки поступил совершенно иначе: он немедленно исполнил просьбу. В результате перед нами на стене палатки развернулось целое представление с задействованием рук, ног и всяких посторонних предметов, смысл которого угадывался с большим трудом, но это нисколько не испортило общего впечатления. Знаете, когда ваши желания внезапно исполняются, вряд ли вы станете придираться к мелочам.
Представление завершилось дружными аплодисментами.
Ужасно не хотелось покидать теплую, уютную палатку и выходить под дождь, но Дима крикнул от костра, что палатки очень красиво освещены и их нужно сфотографировать с длительной выдержкой. Я взобрался на торчащую из воды скалу, вид с которой был действительно фантастическим, и сделал пару технически безнадежных дублей, после чего с чувством выполненного долга отправился в палатку и попытался заснуть.
Но удалось мне это только после того, как дождь наконец кончился. По ощущениям - это произошло где-то в середине ночи.
Холодная кавказская жара
Плато Лагонаки. Около 1500 м над уровнем моря
Утро было неожиданно солнечным, что дало прекрасную возможность осмотреть окрестности и понаблюдать со скалы, которая за время дождя переместилась с берега в реку, за удивительной картиной: из-за диагонального наслоения скальных пластов на противоположном берегу казалось, будто река течет вверх. Иллюзия была настолько сильной, что многих ввела в заблуждение.
Мы довольно быстро позавтракали, собрали вещи и двинулись по Невеселому спуску обратно вверх. Подъем-то уж точно был веселым, потому что после дождя количество скользкой грязи, покрывающей склоны, увеличилось многократно, и некоторых приходилось едва ли не затаскивать наверх, уворачиваясь от мелькающих в воздухе трекинговых палок. Мы дошли до того же места, где вчера высадились из машин, и обнаружили их на прежнем месте с гостеприимно распахнутыми дверями. Что же этот поход все никак не начнется?! Нам опять предстоял переезд, правда, уже не такой длинный - около часа мы ехали по серпантину, забираясь все выше вверх, любуясь появившимися на горизонте горами, и в конце концов высадились перед воротами КПП Кавказского заповедника, откуда и начинался наш настоящий путь. Все остальное было просто разминкой.
Но не скажу, чтобы мы сильно торопились приступить к выполнению задачи. Уйму времени заняли регистрация и оплата пребывания на территории. Еще море времени утекло просто впустую, пока все разбредшиеся по разным точкам туристы были вновь собраны в одном месте. Затем ушло некоторое время на подсчет голов, и когда стало ясно, что собрались все и дальше тянуть время уже невозможно, начался инструктаж. Нас учили настраивать рюкзаки.
Именно настраивать, словно это рояль или гитара. Оказалось, что дело это хоть и относительно простое, но крайне важное и со своими нюансами. После окончательной настройки вес моего рюкзака каким-то волшебным образом уменьшился едва ли не вдвое, и я чуть не подпрыгивал на месте от нетерпения, ожидая команды на старт. Но нет, мы еще затеяли фотографироваться, а выстроить в кадре 20 человек - задача достаточно сложная и определенно не под силу одиночному фотографу. Видимо, трудно придумать более убедительную причину наличия второго инструктора...
Но в конце концов мы все-таки стартовали. И что же? Не прошло и двух километров из отведенных на этот день десяти , как на пути встретилась крайне соблазнительная композиция их двух скамеек со столиком, мы тут же побросали рюкзаки, расположились за столом и начали есть.
Покушать - это, конечно, дело нужное, но начинать довольно долгий путь с обжорства мне показалось немного странным. А это было именно обжорства, а никакой не обещанный перекус. В ход пошли баранки, халва, сухофрукты и орехи. Не хватало только самовара с чаем, и только благодаря его отсутствию нам в конце концов удалось сдвинуться с места и продолжить - или, скорее, начать - движение вперед.
Путь был длинным и красивым и сильно осложнялся фотосессиями - никто не остался равнодушным при виде первых снежных пятен на зеленых склонах, и никого пока не задевал тот факт, что до этих снежных пятен как минимум несколько километров, и не только по горизонтали. Мы пересекали плато Лагонаки, и где-то к пятому километру начала накапливаться усталость, проявляющаяся в том, что ноги стало несколько тяжелее переставлять.
Но, к счастью, существует такая вещь, как привал, которая названа совершенно точным словом: роняешь рюкзак, приваливаешься к нему спиной и потихоньку испускаешь дух.
Нет, конечно, все не было настолько плохо. Усталость - явление до того естественное, что ее никто даже и не пытался избежать Никто не ныл, и даже в шуточной форме фраза "Все, дальше я не пойду!" не прозвучала ни разу. Напротив, всем хотелось идти дальше. Просто иногда казалось, что это уже невозможно. Особенно когда мы начали подниматься на перевал.
На самом деле это был просто небольшой локальный подъем (словосочетание, которое наш инструктор, по его собственному утверждению, однажды навсегда запретил себе использовать, поскольку оно пробуждает неоправданные надежды), но на седьмом или восьмом километре пути это был именно перевал - в том смысле, что мы через него перевалились и с удовольствием отдохнули на движении вниз, к мощному горному массиву Фишт - Оштен, под звон колокольчиков пасущихся на склонах альпийских лугов лошадей и под завывания ветра, который, казалось, вознамерился сшибить нас с ног и на всякий случай приобрел температуру тающего ледника, чтобы если уж и не свалить, то заморозить наверняка. Словом, это был исключительно сильный и холодный ветер, который показался нам явлением временным и тем самым сделался немного более приемлемым. Если бы мы знали, что этот ветер будет нас преследовать в течение еще полутора суток, мы бы отнеслись к нему гораздо серьезнее. Пожалуй, вся прелесть жизни заключается в ее непредсказуемости. А в горах эта непредсказуемость возводится сразу в четвертую степень, миную вторую и третью без малейшей задержки. Наверное, только здесь может быть одновременно и холодно, и жарко. Я не знаю, как это можно объяснить, просто констатирую факт.
Лагерь мы разбили в месте с загадочным названием Инструкторская щель. Никакой щели в пределах видимости не обнаружилось ни в этот день, ни в течение следующего, что заставило это название прочно отложиться в памяти и почему-то дало повод припомнить легенду о Черном Альпинисте. Впрочем, альпинистами тут и не пахло - лагерь находился в долине, и только вдали виднелся устрашающий своими размерами горный массив, на одну из вершин которого - гору Оштен (и как бы вам ни хотелось поступить наоборот, но ударение в этом названии следует ставить на второй слог) - мы планировали подняться следующим утром. Если позволит погода.
Не скажу, что мысль о предстоящем восхождении заставила меня кипеть от нетерпения. Я решил положиться на погоду.
Высота точки, в которой мы расположились, составляла около 1800 метров над уровнем моря. Это само по себе достаточно впечатляло.
Впечатление было настолько сильным, что слова инструктора о том, что палатки следует устанавливать и натягивать как можно прочнее, восприняли совершенно буквально. Итогом был громкий "трык", когда у дна нашей несчастной палатки оторвался второй угол - случилось это в момент, когда я пытался пристроить внутри рюкзак.
Холодало буквально поминутно, что вызвало подобие шока у двух сестричек из теплых краев. Они со священным ужасом спрашивали окружающих - не всегда словами: "Это у вас называется летом?" Мы же молча вытащили все запасы теплой одежды и пристроили их на себя, превратившись в подобие капустных кочанов. Стало терпимо. Правда, немного беспокоил тот факт, что эта одежда - уже последняя. Фразу насчет "холодно и жарко одновременно" можно было смело отправлять на свалку истории.
На территории заповедника категорически запрещено жечь костры. В местах, подобных этому, запрет практически лишен смысла, так как из травы и камней костра все равно не сложишь, а до ближайших деревьев топать нужно столько, что дрова уже и не понадобятся - любой согреется по пути.
Мы решили не ждать милостей от природы и начали согревать себя сами. Самым естественным и доступным способом: отправились на прогулку к видневшемуся вдалеке водопаду. Но до него так и не дошли: начавшийся дождь прогнал нас обратно к палаткам. Если бы не этот крутой разворот на 180 градусов, появившаяся буквально на несколько секунд радуга так и осталась бы у нас за спиной.
Вскоре после радуги стало стремительно темнеть. Дождь перестал идти, позволив нам по-человечески поужинать (хотя и трудно назвать человеческим ужин в перчатках), но спать мы легли все равно рано - в основном потому, что завтра предстоял ранний подъем, но еще и по той причине, что время здесь - величина достаточно условная и больше служит в качестве справочной информации, чем как руководство к действию. Если не ошибаюсь, было около половины десятого, когда из палаток начали доноситься первые всхрапывания.
Сквозь закрытые глаза было видно какие-то редкие вспышки, а разговор в соседней палатке, население которой упорно не желало засыпать, развеял последние иллюзии. На нас надвигалась гроза.
Drang Nach Oschten
Инструкторская щель. 1800 м над уровнем моря
Вспышки все учащались, затем начали звучать отдаленные - пока что - раскаты грома. И ветер, притихший было к ночи, вдруг снова начал безобразничать, налетая порывами и пытаясь вывернуть дуги палатки наизнанку. Это очень неприятное ощущение - когда ткань палатки вдруг начинает ложиться тебе на лицо, даже если эта ткань пока что сухая.
Но еще неприятней осознание того, что сама эта палатка представляет собой, по сути, путь наименьшего сопротивления для электрического разряда, поскольку на целый метр приподнимается над поверхностью земли. Наличие других палаток поблизости утешает мало, поскольку во всей группе так и не нашлось человека, общение с которым вызывало бы какие-либо неприятные эмоции. Осознание становилось все более неприятным по мере того как интервал между вспышкой и последующим раскатом сокращался.
А затем ветер практически прекратился, но зато полил дождь. Поначалу несмелый, он просто противно щелкал по тенту палатки, словно счетчик Гейгера, но по мере приближения грозы все усиливался. Вспышки стали ярче, раскаты - громче и ближе, а ветер наконец набрался сил и в очередной раз дунул.
В течение последующего часа или даже двух я героически боролся со сном, одной рукой поддерживая пытающуюся сложиться палатку, другой в то же время ощупывая ткань внутреннего слоя на предмет протекания. Дождь так и не стал настоящим ливнем, от которого захотелось бы заснуть и проснуться в совершенно ином месте, но зато грозовой фронт явно если и не шел прямо на нас, то проносился совсем рядом, потому что интервал между светом и звуком сократился до пяти секунд. А это означало, что до эпицентра осталось менее двух километров.
А что такое два километра в горах? Это даже меньше, чем расстояние до подножия Оштена. То есть надежды на то, что высокая гора задержит грозу своим высоко торчащим пиком, совершенно не оправдались.
Однако сон все же победил. Гроза стала заканчиваться, вспышки слабели, громовые раскаты удалялись, дождь тоже вернулся к низкому уровню радиации, а провалы в сознании стали чаще и глубже, пока наконец последний из них не завершился голосом инструктора, прозвучавшим откуда-то извне:
- Пора вставать!
Времени было почти на два часа позже, чем запланировали вечером. Как сказал Дима за завтраком, в шесть утра погода не оставляла шансов. В восемь она все еще была достаточно плохой, но по крайней мере не лил дождь, не шарахали молнии и ветер не сбивал с ног, а всего лишь слегка пригибал к земле. Массив Оштена высился на горизонте угрожающей громадой, вершина его казалась абсолютно неприступной. Облака быстро закрывали оставшиеся голубыми участки неба, и в ожидании, когда все соберутся, мы затеяли ремонт своего хрустального дворца. Но оторвавшиеся тесемки были довольно быстро пришиты на место, а погода за это время так и не успела испортиться настолько, чтобы избежать попытки достичь невозможного.
Говоря по правде, мне ужасно не хотелось лезть на эту гору. Путь туда с расстояния в несколько километров представлялся чем-то вроде циркового трюка, который даже опытные акробаты выполняют со страховкой.
Но, с другой стороны, мы ведь именно за этим здесь и собрались. Глупо оттягивать неизбежное (если только речь не идет о смерти), но еще глупее пытаться уклониться от добровольно взятых на себя обязанностей. Ну и главное: мне не хотелось подниматься на вершину ровно в той же степени, что и хотелось. Я не знаю, как внятно это объяснить, но, наверное, это один из тех самых горных парадоксов, делающих жару и холод не просто возможными, но возможными в одно и то же время.
Со стороны соучастников я также не наблюдал особо горячего энтузиазма - те, кто твердо знал, в какую сторону склонились весы со словами "хочу" и "не хочу", остались в лагере. Остальные двинулись на приступ.
Мы миновали лагерь еще одной группы туристов у самого подножия, немного передохнули и принялись карабкаться вверх - пока по обычному травяному склону, снабженному подобием тропинки, по которому инструктор шагал уверенно, словно по шоссе. Однако подъем был все же достаточно крутым, чтобы нехватка кислорода начала оказывать влияние: после нескольких шагов вверх начинала наваливаться усталость, которая, однако, мгновенно проходила, стоило лишь на минутку остановиться. Увы, но возможность остановиться предоставлялась крайне редко, так что мы безропотно топали вверх, разевая рты пошире и начиная ощущать, что ветер, и без того достаточно сильный, начинает просто свирепствовать.
Мы поднялись, наверное, всего на сотню метров, а ветер уже окончательно озверел и принялся срывать с нас капюшоны. Помимо прочего, с вершин гор на нас двинулись облака. Оштена мы уже давно не видели, но теперь и нижняя часть уже пройденного маршрута начала скрываться в молочной пелене. Облака принесли с собой сырость, стало влажно и противно, в редких просветах над нами снова грозно наклонялся Оштен, чья вершина казалась уже не просто неприступной, а категорически недостижимой.
Но упрямство потому так и называется, что не имеет границ. Мы продолжали двигаться вперед и вверх. Первые кепки полетели по склонам. Трекинговые палки, воткнутые в землю во время кратких привалов, издавали печальный свист, словно какой-то сумасшедший музыкант утыкал склон флейтами. Однако пейзажи, которые мы успевали увидеть в разрыве облаков, были поистине потрясающими. И совершенно не зловещими, если только вы не смотрели в сторону Оштена. Лично на меня эта гора нагоняла страх с самого начала, и теперь, когда она стала на сотню метров ближе, это чувство ну нисколечко не притупилось.
А еще какое-то время спустя ветер достиг своего апогея и стал просто невыносимым. Инструктору пришлось хорошенько напрячь голосовые связки, чтобы его перекричать, но то, что он сказал, прозвучало как голос самого разума:
- Мы дальше не идем. Я все-таки не самоубийца.
Взамен была предложена альтернатива - дойти до ледника, до которого уже совсем недалеко. Никто особо не возражал - видимо, самоубийц в нашей команде вообще не оказалось. Ледник так ледник, все лучше, чем возвращаться с пустыми руками, и уж всяко лучше, чем возвращаться, так сказать, на щите.
Дорога до ледника запомнилась небольшими локальными подъемами, а также смутным ощущением, что в более хорошую погоду эта дорога могла бы оказаться довольно страшной. Но туман милосердно скрывал пропасти по краям, даже в тех случаях, когда мы со всей очевидностью двигались прямо по гребню скалы.Лагерь мы разбили в месте с загадочным названием Инструкторская щель. Никакой щели в пределах видимости не обнаружилось ни в этот день, ни в течение следующего, что заставило это название прочно отложиться в памяти и почему-то дало повод припомнить легенду о Черном Альпинисте. Впрочем, альпинистами тут и не пахло - лагерь находился в долине, и только вдали виднелся устрашающий своими размерами горный массив, на одну из вершин которого - гору Оштен (и как бы вам ни хотелось поступить наоборот, но ударение в этом названии следует ставить на второй слог) - мы планировали подняться следующим утром. Если позволит погода.
Когда ледник внезапно возник в поле зрения, ветер немного утих, давая нам возможность рассмотреть огромный массив никогда не тающего снега - который, однако, был точно таким же грязным, как и постепенно тающие снежные пятна в ранее встреченных местах. Вообще я заметил, что довольно давно не упоминал о грязи. Это не оттого, что ее не было, а скорее потому, что она была везде. Для меня до сих пор остается загадкой, откуда в горах столько грязи. Казалось бы, на крутых склонах, где вся вода просто в силу законов природы обязана стекать вниз, ее по определению быть не должно.
Однако даже там то и дело встречались грязные лужи, которые приходилось старательно обходить. Никто не хотел тестировать водоупорность своих ботинок, предпочитая верить производителю на слово. Нам вполне хватало воды, которая лилась сверху. Как, разве я не сказал о том, что вдобавок к ветру еще и пошел дождь и все надели дождевики, причем в некоторых из них казалось опасным поднимать руки, чтобы не превратиться в парус и не улететь? Нет? О боги, это же так очевидно! Разумеется, дождь не замедлил начаться, едва мы достигли последнего гребня и успели вдохнуть очередную порцию утраченного при подъеме кислорода.
Но все же вид на ледник был великолепен. Возможно, потому, что мы не успели разглядеть его в деталях: прошло всего несколько минут, и очередное облако, пришедшее непонятно откуда, но по моим подозрениям - непосредственно со стороны Оштена, накрыло не только ледник, но и ущелье, в котором он находился, чуть более чем целиком.
Мы повернули назад.
Должен отметить, что решение отменить подъем на Оштен было абсолютно правильным. Фанатизм плох в любых проявлениях, но в случае горного туризма он даже не плох, а всего лишь смертельно опасен. Если бы ветер усиливался в той же пропорции с подъемом на каждый очередной метр, до вершины не добрался бы никто: нас бы попросту сдуло. Ну, во всяком случае, тех из нас, кто рискнул надеть дождевики, увеличив тем самым свою парусность на десятки процентов.
Спуск давался куда легче, кислорода словно бы прибавилось в составе вдыхаемого воздуха, а осознание того, что совершать самоубийство вдруг стало не обязательным, наполняло безудержным оптимизмом. До такой степени, что когда внизу, где ветер стих до всего лишь легкого урагана, мы разделились на две подгруппы, первая из которых пошла прямиком в лагерь, а вторая отправилась гулять дальше по горам, первая оказалась совсем маленькой.
Мы примкнули ко второй и ни на секунду об этом не пожалели. Во-первых, мы нашли отличное место для обеда - небольшое углубление в скалах, где ветер ослабел до такой степени, что даже позволил солнцу слегка разогнать облака. Счастье длилось не дольше пяти минут, но это был довольно прозрачный намек на то, что солнце еще не погасло и при первой возможности готово посветить еще. А во-вторых, с трудом спустившись по довольно скользкой козьей тропе, мы вышли на чудесный маленький ледник (не формально, но по факту он выглядел совсем как настоящий, не тающий) и с удовольствием с него покатались. Знаете, съехать посреди лета с настоящей снежной горки - это удовольствие вообще-то на любителя, но только такие обычно и ходят в горы.
Начавшийся вскоре после этого дождь уже никого не удивил и даже не напугал. Мы просто накинули капюшоны на головы и продолжали двигаться дальше, слушая эти мерзкие щелчки дождинок по прорезиненной ткани, притворяясь, будто это совсем и не дождь, а какой-нибудь снег, от которого почти невозможно промокнуть.Но по мере приближения к лагерю дождь все усиливался.
Первая группа опередила нас совсем ненамного, но в любом случае по палаткам мы попрятались строго одновременно - почти сразу после воссоединения, даже не успев обменяться впечатлениями.
Вот это было испытание почище яростного ветра: тратить очередной день отпуска, сидя в запертой палатке, которая, возможно, вот-вот протечет, и тупо ждать, когда кончится дождь, который производил впечатление одного из тех самых дождей, что могут длиться неделями.
Но палатки так и не протекли, а дождь не меньше нашего жаждал перемен и в конце концов скорчился и зачах. Когда я, растеряв остатки терпения, выбрался из палатки с твердым намерением не возвращаться туда до темноты, что бы ни случилось, небо начало уже местами приобретать свой естественный цвет, и мы вновь увидели солнце.
Настало время для новых приключений!
Желающие осмелились искупаться в водопаде, путь к которому, конечно же, осложнялся прибавившейся после дождя грязью. Не желающие испытывать свои конечности на отрыв ограничились визуальным контактом с текущей вниз водой и окружающими ее сугробами, лежащими почти прямо на зеленой траве.
К выбору обуви для прогулок по горам все подошли достаточно ответственно, и никто не промок ни от грязи, ни от мокрой травы, и когда солнце уже клонилось к закату, была предложена еще одна экскурсия, которую возглавила Настя. Она повела нас в грот, черный зев которого виднелся на склоне горного массива на той самой высоте, что снизу еще не выглядит угрожающе. Слегка смущал только угол подъема, который даже издалека казался... ну, немного неправильным.
Так оно и оказалось. 45 градусов - не тот угол, на который следует подниматься по мокрой траве, если только у вас не предусмотрен запасной путь назад. Подняться-то мы поднялись, и по пути полюбовались прекрасной панорамой далеких Тхачей, которая только выигрывала от предзакатного освещения. Сам грот оказался всего лишь небольшим углублением в скале, и на осмотр его задней стенки хватило десяти секунд.
Но сверху стал гораздо заметнее масштаб проблемы, которую предстояло решить в ближайшем будущем. Это была проблема не слишком быстрого спуска вниз.
В итоге мы, разумеется, все-таки спустились, причем целыми и невредимыми, но времени это заняло порядочно, а позы, которые порой приходилось при этом принимать, приличному человеку не должны даже сниться во сне.
Ужинали в этот день, точнее, в эту ночь, довольно поздно, что, однако, никак не сказалось на кулинарных талантах инструктора. Кто-то даже предложил ему открыть ресторан походной еды. Я поддержал бы эту идею, при условии, что ресторан был бы переносным. И что интересно: по всем признакам эта ночь была еще холоднее предыдущей, но в палатках было по-прежнему тепло и уютно.
Жаль только, что так считали не все. Можно лишь посочувствовать сестрам Фатиме и Марине, приехавшим сюда из теплых краев и напоровшимся на классическую российскую зеленую зиму, которую. мы в силу врожденной привычки называем летом. Впрочем, они не плакали и не ныли, и даже не жаловались, а только наутро констатировали факт: ночью было невыносимо холодно. Знаете, это внушает уважение.
Медведи Криволесья
Инструкторская щель - приют Фишт. 1500 м над уровнем моря
Утро порадовало нас ясным небом, хороводом белых облаков и прохладным ветерком, который больше не делал попыток склонить нас к самоубийству. Кажется, погода налаживалась.
Именно в этот момент, где-то между началом сборов и завтраком, прискакал всадник. Одетый в камуфляж, с какими-то странными погонами на плечах и с винтовкой за спиной, он пожелал увидеть нашего руководителя и потребовал у него документы. Пока бумаги проверялись, дети столпились вокруг лошади и принялись бурно на нее реагировать.
Кто-то даже попытался испросить разрешения угостить животное конфеткой, в ответ всадник впервые проявил какие-то человеческие эмоции, сообщив, что он, увы, не доктор. Документы оказались в полном порядке, так что минуту спустя всадник пожелал нам счастливого пути, резко стартовал с места и в мгновение ока скрылся за перевалом.
Пора было отчаливать и нам.
Мы собрались не торопясь, потихоньку напялили рюкзаки, предварительно пройдя обязательную процедуру взвешивания и перекладывания продуктов из самых тяжелых в самые легкие, и двинулись дальше.
Пройти нам удалось совсем недалеко. Колонна даже не успела рассредоточиться, когда передние неожиданно остановились, и по цепочке назад пронеслось одно пугающее слово:
- Медведь!
Впрочем, страха в нем не было, одно только восхищение, поэтому задние ряды не повернулись и не бросились бежать, а, напротив, постарались подтянуться поближе к передним.
Медведь действительно имелся в наличии. Он стоял на четырех лапах на краю выступающей над пропастью скалы, метрах в десяти ниже нашей тропы и на приличном расстоянии по горизонтали, и казался совсем маленьким, только шерсть на его загривке, вздымаемая ветром, давала понять, что перед нами вовсе не мишка из мультфильма, а настоящий дикий зверь.
Светло-коричневый, довольно маленький (некоторые до сих пор уверены, что это был медвежонок), казалось, пристально разглядывал пейзаж, а некоторое время спустя повернул голову и принялся изучать нас.
Угрозы в его позе не чувствовалось, страха тоже, только легкое любопытство. Покрутившись на месте и убедившись, что нейтралитет соблюдается неукоснительно, медведь сошел вниз со скалы по склону и скрылся в зарослях цветов. Над травой возвышался только его мощный загривок. Мы были вольны идти дальше, но впечатлений от неожиданной встречи хватило и на этот день, и на все последующие.
Да, я совсем забыл упомянуть про цветы. Они в этих горах были такими же вездесущими, как и грязь, но вызывали куда меньше желания больше никогда не встречаться. Все склоны были усыпаны цветами, довольно крупными (даже обычный клевер представлял собой точную копию подмосковного в масштабе 3:1), и постоянно чередовались, так что нам встречались васильковые (по цвету, а не по названию цветка) склоны, розовые, желтые, а иногда все эти цвета были тщательно скомбинированы в складки, напоминающие театральный занавес. Казалось невероятным, что среди этих видов встречаются вымирающие: все они выглядели полными жизни, а их безумное количество не оставляло Красной Книге никаких шансов на пополнение.
Я никогда еще не видел таких цветущих гор.
Впрочем, грязи тоже было предостаточно, и она по-прежнему попадалась хоть и не на каждом шагу, но в самых неожиданных местах - не в низинах, где, казалось бы, и должна скапливаться влага, а, скажем, на самом гребне скалы вдруг внезапно возникала лужа, которую еще не с каждой стороны можно было обойти. И повсюду дорога была истоптана подковами. Кони в этих местах представляют собой совершенно обычный транспорт, что не удивительно, поскольку вряд ли здесь можно проехать на чем-то другом, а пешком идти слишком долго и далеко. Меня только слегка беспокоило, что даже в самых страшных местах многие лошади предпочитали пройти по той стороне тропинки, которая была ближе к обрыву. Я не видел в этом никакой логики.
Как и в прошлый раз, признаки усталости начали проявляться где-то с середины пути. Мы подолгу задерживались в самых красивых местах, где вместо заслуженного отдыха устраивались длительные фотосесии.
Мы любовались горами, наблюдая изменения ландшафта, и после каждого подъема гадали, окажется ли он последним. Но, как правило, за каждой преодоленной возвышенностью тут же возникала новая, еще чуть выше. Воды в ручьях было предостаточно, так что от жажды мы не умирали, а прохладный ветерок не давал также умереть от жары.
День был просто чудесный. Он бы и оставался таким, если бы после преодоления Армянского перевала солнце не разогрело воздух до раскаленного состояния. И примерно в это же время ландшафт снова изменился, и мы пошли дальше сквозь лес.
Приют Фишт, показавшийся было далеко внизу с места последнего привала (или перевала), который и был финальной точкой нашего сегодняшнего маршрута, скрылся в густых зарослях деревьев, которые, видимо, запутанные причудливой горной геометрией, начинали расти из земли горизонтально, но затем одумывались и, руководствуясь наличием гравитации, устремлялись, как и положено, вверх.
В результате весь лес представлял собой стройные ряды крючков, на которых было бы так удобно присесть и отдохнуть, если бы не обстоятельства, которые включали в себя усталость (что означало нежелание пройти хотя бы пару лишних метров до ближайшего крючка), жару (которая отягощалась отсутствием ветра) и, конечно же, грязь.
Если до сих пор я жаловался на эту грязь относительно мало, то это потому, что на предыдущих этапах пути ее практически и не было - по сравнению с этим участком. Здесь грязь представляла собой основное агрегатное состояние дороги. Временами она заполняла тропинку от края до края, и пройти можно было только наступая на обочины. Походка при это становилась забавной, но никто почему-то не смеялся. Мне даже пришло в голову, что степень усталости можно измерить готовностью пройтись прямо по середине лужи.
Ботинки, конечно, было жалко, но с какого-то момента становится уже совершенно все равно. Тем более что испачкать их сильнее все равно уже вряд ли было возможно.
А некоторые лужи простирались не только на всю ширину дороги, но и захватывали обочины, и обойти их можно было только сквозь заросли крючкообразных стволов, которые кто-то очень метко обозвал "криволесьем". В отдельных местах предыдущие группы протоптали обходные тропы, и не всегда было очевидно, что это - обходной маневр или раздвоение дороги. Впрочем, прецедентов последнего нам не встретилось ни разу, так что опасения каждый раз оказывались беспочвенными. Группа растянулась на неопределенную длину, и спускаться в принципе было не тяжело, но жара и попытки обойти все встреченные лужи изматывали, так что когда по пути мы вдруг встречали расслабившихся и отдыхающих людей из авангарда, мы всегда радовались передышке. За исключением того, что по завершении предстояло снова поднимать и надевать рюкзаки. Тащить его за плечами было куда легче.
Но все когда-нибудь заканчивается, закончилось и криволесье. Мы вышли на равнину и, перейдя реку (это оказалась снова Белая - до чего же неожиданная встреча!) по шаткому подвесному мостику, увидели перед собой ворота с надписью "Приют Фишт". На юго-западе возвышалась огромная одноименная гора.
Сам лагерь представлял собой несколько домиков, беседки для разведения огня и обширное пространство по периметру, утыканное палатками. Отыскать ровное место среди оставшихся незанятыми пятачков было несколько проблематично, но все успешно справились с задачей, после чего отправились на речку смывать усталость.
Особенностей у Белой в этом месте обнаружилось две. Она была безнадежно мелкой, в самом глубоком месте взрослым оказалось едва по колено. И температура ее в точности соответствовала точке плавления льда. Но после пережитого криволесья эти особенности уже не имели никакого значения. Вероятно, вода обладала целительным эффектом, потому что на берег люди из нее выбирались хоть и стуча зубами, но уже вполне живыми.
Мы прошли краткий инструктаж по поводу того, как вести себя в лагере, не узнав ничего нового, кроме того, что газовые баллоны и пищевые отходы выбрасываются в разные емкости: первые по неизвестной причине, а вторые - чтобы не привлекать медведей. В выделенной нашей группе беседке центральное место занимал очаг. Но дров не было. И деревьев тоже.
За дровами пришлось забираться на подножие Фишта. Сухих стволов там было едва ли больше, чем грибов (то есть примерно одно сухое дерево на квадратный километр), но зато тоненькие веточки валялись повсюду в изобилии. Мы собрали столько, сколько смогли унести, и час спустя уже сидели у огня, дегустируя вино из приютского магазина. Вино оказалось домашним и довольно вкусным. Впрочем, пока чай не вскипел, вкусным казалось все, что способно течь и не является при этом водой.
Темнело, как и обычно в горах, стремительно и неумолимо, но мы развесили фонарики на бельевых веревках и наслаждались уютом. Разговоры велись постоянно, но особого деления на подгруппы как-то не замечалось - желания уединиться ни у кого не возникало. И это было еще одно отличие от автобусных туров, которое я подметил: там уже максимум на третий день возникает желание послать всех подальше и остаться хотя бы ненадолго в одиночестве. Здесь же наблюдалось нечто противоположное.
Именно в этот день я услышал первое ненормативное слово за всю поездку. Оно же и оказалось последним, небольно резанув слух, и произнес его абсолютно пьяный турист из другой группы, пытавшийся отыскать на наших веревках свою одежду. Попытка наладить контакт в привычной форме успеха не возымела, и вскоре мы снова остались одни. Можно ли так выразиться про группу из 20 человек? Видимо, иногда все-таки да.
А затем начались Ночные Игры. Кто смотрел одноименный фильм, без труда поймет, о чем идет речь, остальным же настоятельно рекомендуется восполнить пробел. Все это было настолько увлекательно, что мы засиделись до поздней ночи. Пару раз инструктор пытался поднять тему завтрашней радиалки - мы так и не решили, куда именно пойдем, но эта тема беззастенчиво задвигалась в самый дальний угол сознания. Общение вышло на первый план и никого вперед не пропускало. Мы так и легли спать в блаженном неведении.
Но перед этим пришлось все-таки преодолеть путь от беседки до палаточного городка, и, поскольку луны не было, путь освещался только звездами и множеством блуждающих фонариков. Однако первых все же было значительно больше. Я уже забыл, как выглядит настоящее звездное небо. Млечный Путь не надо было искать, он просто висел над головой, сверкая бесчисленным множеством мерцающих точек. Мы были ровно на 1400 метров ближе к звездам, чем обычно.
Дождь продолжается
Приют Фишт. 1500 м над уровнем моря
Наутро снова включился счетчик Гейгера. Капли щелкали по тенту палатки, намекая на то, что вчерашнее звездное небо было не более чем иллюзией. К счастью, помимо палаток у нас была беседка.
Мирный завтрак и обсуждение предстоящего маршрута были внезапно прерваны непривычными звуками: небо раскололось от рокота вертолетных турбин. Прибыл еще один традиционный транспорт с полосками МЧС на борту, и он привез с собой подарок: болтающийся под ним на длинном тросе экскаватор. Все население лагеря высыпало на поляну полюбоваться на авиационное шоу. Экскаватор приземлился благополучно, вслед за ним на площадку уселся сам вертолет и, не останавливая винтов, постоял там некоторое время, пока экскаватор отцепляли от троса, а грузы из салона перебрасывали на землю. Затем он снова взлетел и, сделав круг над ущельем, скрылся вдали. Весь процесс посещения занял не больше пяти минут.
А дальше за завтраком решилась судьба сегодняшнего дня. Возможное повторное восхождение на Оштен - оказывается, весь предыдущий день мы старательно обходили эту зловещую гору по кругу - оказалось невозможным: предыдущая группа рапортовала о непреодолимых сложностях маршрута. Оставался только один вариант...
Мы отправились на озеро Псенодах.
Иногда упертость людей оказывается настолько велика, что перед ней пасует даже природа. Мы вышли под омерзительным мелким дождем с твердым намерением вымокнуть, но все же дойти до конца. Однако не прошло и получаса, как выглянуло солнце, вода на кустах, сквозь которые мы двигались, быстро начала сохнуть, и к моменту, когда лес закончился и начался один бесконечно длинный, многоступенчатый Фишт-Оштенский перевал, нам стало уже почти жарко. Дождевики были убраны в пустые рюкзаки. Но ненадолго. Чем выше в горы, тем сильнее становился ветер, и хотя это был совсем не тот ураган, что препятствовал нашему продвижению на Оштен, неприятных ощущений он доставлял предостаточно. Вскоре дождь начался снова, люди покорно натянули дождевики и начали мокнуть. Казалось немного глупым гулять летом по снегу и под дождем, но пришлось пройти и через это.
Однако самый неожиданный сюрприз поджидал нас в конце пути, когда озеро в форме полумесяца уже возникло в поле зрения, поддразнивая своей кажущейся доступностью. Последний участок пути пролегал через заросли травы, и именно на этом участке трекинговые ботинки у отдельных туристов промокли. А как могло быть иначе? Вода стекала по мокрым листьям водопадом, и было бы удивительно, если бы часть ее не затекла вовнутрь.Само озеро впечатлило не сильно и больше напоминало большую чистую лужу. В самом глубоком месте слой воды едва ли достигал метра. Но после того, как мы пообедали, Дима отвел нас к левому краю полумесяца, и вот там мы наконец увидели кое-что необычное: дно уходило вниз огромной воронкой глубиной не менее нескольких метров, и все равно на дне ее отчетливо виднелся каждый камень. А вода над воронкой была восхитительно голубой. Дождь за это время успел прекратиться, видимо, поняв тщетность своих попыток нас остановить, и обратно мы шли уже практически под ясным небом. Пейзажи приобрели глубину и цвет, дорога в основном представляла собой спуск - в общем, путь назад был скорее отдыхом или легкой прогулкой. Остановки делались больше по привычке, ну а также потому, что теперь было что пофотографировать.
А в приюте нас уже поджидала натопленная баня, где впервые за много дней наконец удалось вымыться по-человечески. Конечно, и тут не обошлось без традиционных горных сюрпризов: в помещении без окон не было ни одного источника света. Кроме тех, которые мы предусмотрительно принесли с собой. Оказывается, фонарики нужны не только для ночного перемещения по лагерю в поисках своей единственной палатки среди множества похожих на нее и купленных в том же "Спортмастере" на распродаже.
И не только для того, чтобы создавать вечерний уют в беседке. Мы были здесь всего вторую ночь, а уже чувствовали себя как дома. Прогулка в лес за дровами приравнивалась к посещению магазина. Немного только напрягало обилие памятников и мемориальных досок у входа в лес.
Ни на одном из них не уточнялось, как именно погиб тот или иной человек, но выводы можно было сделать вполне определенные, особенно при виде обелиска без единого слова, но с приваренным к нему альпенштоком. После этого так и хотелось переименовать Фишт в приют "У погибшего альпиниста".
Впрочем, в беседке у костра подобные глупости в голову уже никому не лезли.
Мы продегустировали мацони (загадочный кисломолочный продукт с то ли грузинским, то ли итальянским названием), высушили промокшую обувь и где-то в половине десятого отправились спать.
В траве весело резвились мыши, предвкушая ночную трапезу, а загадочный медведь притаился где-то в зарослях, вдыхая сладостный аромат бака с пищевыми отходами. Говорят, ночью он все же приходил полакомиться. Не знаю, не видел.
Шоу розовых облаков
Черкесский перевал. 1700 м над уровнем моря
Монетки, сверкнув, полетели с моста прямо в реку. Неэкологично, согласен. Но такова традиция. Фишт - безусловно одно из тех мест, в которые стоило бы вернуться.
Прилетел вдруг волшебник в голубом вертолете... Нет, вертолет был белым, как и вчера, и ничего он не привез, только забрал экскаватор, успевший вчера за время нашего отсутствия вырыть новые ямы для септиков. Летающий экскаватор скрылся в пасмурном небе, шоу закончилось, можно было уходить.
Подъем был долгим, за каждой преодоленной возвышенностью опять возникала следующая, и это уже никого не разочаровывало. Горы становились предсказуемыми: опять смена ландшафта, опять неизбежная грязь в самых неожиданных местах, опять изменение погоды: переменная облачность обратилась ясным солнечным днем, однако довольно прохладным. Мы преодолели Белореченский перевал и на вновь достигнутой высоте 1800 м, на солнечном плато, внезапно застопорились: конечная цель маршрута - домики пастухов на перевале Черкесском - находились уже в поле зрения и казались близкими, как сам горизонт. В небе парили огромные орлы, чей размах крыльев наводил на мысли о доисторических временах, а для поддержания баланса периодически пролетал вертолет с привязанным внизу экскаватором. Кому-то пришло в голову достать телефон и проверить связь. Удивительно, но связь оказалась в наличии - крайне неустойчивая, но все же это была первая возможность связаться с внешним миром.
Удивительно, как средства коммуникации способствуют разобщению. Только что была единая группа - и вот уже она распалась на множество индивидуумов, каждый из которых уткнулся в свой собственный маленький экранчик. Друг с другом никто не разговаривал - зачем, ведь появился способ общаться сразу со всем миром! Что в сравнении с этим стоит жалкая горстка людей, затерянных где-то в горах?
То, что всему миру, в общем-то, наплевать на то, что с ним пытаются общаться, увы, как правило, никого не останавливает. Синица в руках жалко пискнула и...
Нет, не будем сгущать краски. Все пообщались с родственниками, вызовы команд МЧС и спасательных вертолетов были отменены, инфаркты предотвращены, паника остановлена. После спуска с горы связь исчезла, как будто ее никогда и не было, и группа вновь воссоединилась.
Мы спустились к стоянке под названием Черкесский перевал.
Здесь была возможность снять домик и переночевать под настоящей крышей. Домики представляли собой шалаши с лежанками, и единственное их преимущество заключалось в возможности стоять посередине помещения в полный рост. Мы решили остаться в палатках.
Погода сегодня страдала жесткой аритмией, и люди просто не успевали переодеваться. Выглядывало солнце, тут же становилось невыносимо жарко, но не проходило и минуты, как на солнце набегало облачко, все немедленно переставали мазаться кремом для загара и принимались натягивать куртки. В следующее мгновение облачко, увлекаемое жестоким ледяным ветром, уносилось прочь, оставляя нас в полной растерянности под палящим солнцем.
Но времени было еще мало, день едва перевалил за экватор, переход нас сильно не утомил, и у многих еще остались силы для дальнейших подвигов.
Под руководством Насти мы отправились побродить по горам, не имея перед собой ни четкой цели, ни представления о маршруте. Мы просто выбрали себе направление и старались его придерживаться. Поскольку все вокруг было истоптано конями, тропинок как таковых не существовало - точнее, их было слишком много, чтобы выбрать какую-то одну, но склоны довольно плоских гор были покрыты невысокой травой, уже успевшей просохнуть после дождя, и мы особо не ограничивали себя в выборе дороги. До тех пор, пока из-за очередной возвышенности не открылся вид на какой-то небольшой городок вдали. Городок? Вдали?
- Да это же Лунная Поляна! - ахнул кто-то.
Мы притихли. Обилие радиолокационных станций на горе над городом не оставляло сомнений, что это она и есть. Кто-то из любопытства вытащил телефон. Ну точно: связь была, причем отличная и вообще любая, включая 3G.
Мы поглазели немного на далекие домики, пошутили не тему снайперов и с облегчением укрылись за горой, предпочитая сменить направление на более безопасное. Там, где с легкостью перекрываются туристические маршруты и прокладываются дороги прямо сквозь заповедник, вряд ли сильно озабочены правами человека. Да ну их, этих небожителей. Боги - существа капризные и непредсказуемые...
Мы уже приближались к лагерю, когда начал накрапывать дождь, и в небе над перевалом повис жалкий огрызок радуги. Мы поторопились. И совершенно правильно сделали. Я едва успел дойти до палатки и закрыть за собой дверь... И тут начался ливень.
Ничего экстраординарного, обычный горный ливень, когда за полчаса на квадратный метр выливается несколько тонн воды. Палатка подпрыгивала на протекающем под ней потоке, и дно ее превратилось в настоящий водяной матрас.. Палатка стояла на месте, которое на время ливня превратилось в филиал горной реки.
Но все закончилось быстро и благополучно: никого не смыло в ущелье, ни одна палатка не протекла, ни одно животное не пострадало. Только лошади у коновязи немного намокли.
После дождя, впрочем, погода наконец определилась и перестала метаться. Стало просто холодно, и теплая одежда снова пошла в ход. Заходящее солнце окрасило в разные цвета быстро проносящиеся облака, защелкали затворы фотоаппаратов, и к моменту, когда шоу розовых облаков завершилось, стало уже довольно темно.
Фонарь был укреплен на треножнике, собранном из трекинговых палок (наконец-то я нашел им достойное применение!), направлен на импровизированный стол, и мы поужинали в относительно комфортных условиях. Главное - что было сухо.В начале девятого прибыл курьер с ближайшей фермы, притащивший с собой целую сумку бутылок с только что надоенным молоком.
Это внесло приятное разнообразие в рацион. Примерно в это же время дети первыми заметили странные вспышки в окружающей лагерь траве. Это оказались светлячки - днем они выглядели как красивые маленькие зеленые с металлическим отливом жучки, а ночью выписывали светящиеся зигзаги над полем, помигивая своими фонариками. Миша, все это время не расстававшийся с фотоаппаратом, сделал отчаянную попытку их сфотографировать.
За подобными развлечениями мы как-то упустили из виду, что погода продолжает меняться и в темноте. Со стороны ближайших гор на нас наползало огромное облако, и вот кому-то первому удалось заметить, что в луче фонаря на этом облаке образуются довольно четкие тени от людей и предметов. Через пять минут все уже увлеченно выступали в театре теней ворсии 2.0, а Миша щелкал затвором, как заправский снайпер. Фотографии получались одновременно жуткие и забавные.
Потом облако пролетело мимо и рассеялось, но разошедшихся людей просто так было не остановить. Мы продолжили фотосессию с тем, что у нас осталось, рисуя в воздухе включенными фонариками зигзаги, спирали и узоры, а венцом творения стало слово "Кавказ", выведенное вшестером на фоне всепоглощающей темноты.
Затем последовало безумие мультиэкспозиций - участники меняли положение в кадре, на мгновение подсвечивая свои лица фонариками, а фотоаппарат бесстрастно все это фиксировал в пределах одного кадра. И только когда изначальная идея была окончательно доведена до абсурда, все почувствовали утомление и разошлись по палаткам, чтобы попытаться заснуть и не вспоминать больше летающий экскаватор, который преследовал нас весь этот день, переносясь со скоростью ветра из одного приюта в другой и пугая орлов.
А в палатке нас уже поджидал заблудившийся между двумя тентами мигающий светлячок, который послужил нам немного в качестве ночника, а потом, видимо, тоже уполз спать.
Бесконечно веселый спуск
Черкесский перевал - Бабук-аул. 1700 м над уровнем моря и ниже, ниже, ниже...
Говорят, этой ночью было настоящее нашествие мышей. Люди за что-то сильно не любят этих маленьких милых существ, а некоторые и вовсе их боятся, что, по-моему, совсем уж иррационально. Но я ничего подобного не слышал, свидетельствовать не могу. мыши мне даже не снились.
И не только мыши выпали из диапазона восприятия. Горы тоже закончились, и теперь их можно будет увидеть разве что во сне. Мы начали долгий путь через лес вниз, к подножию гор. Сегодня нам предстоял легендарный Веселый спуск. Инструктор убедил нас, что ничего страшного в нем нет - убедил до такой степени, что половину пути мы думали, будто уже спускаемся. Фатима с Мариной, немного отставшие, распевали песни, чтобы отпугнуть медведей, так что и с тыла опасность не угрожала.
Песни прекратились, когда Веселый спуск действительно начался.
Это было единственное место маршрута, где я слегка пересмотрел свое отношение к трекинговым палкам, даже соорудив себе подобие из какой-то коряги. Оно, конечно, страшная обуза, но когда речь идет о том, чтобы спуститься практически на километр по крутым склонам и почти без лестничных площадок - тут принципиальность может позволить себе отдохнуть.
Собственно, я так и не понял, за что его назвали Веселым. Возможно, в дождливую погоду, когда всю почву размывает и она превращается в слой жидкой грязи, кому-то однажды показалось забавным наблюдать, как люди скользят, падают и съезжают вниз на рюкзаках. В нашем случае ничего подобного не происходило. Несмотря на обилие предоставленных возможностей, никто так и не упал. От других же этот спуск отличался тем, что был: а) невероятно крутым и б) неимоверно длинным, длившимся аж несколько часов - конечно, с учетом привалов и остановки на обед. После первой трети пути начали болеть мышцы. После второй трети они уже болели очень сильно, а спуск все не кончался, и если раньше была хоть какая-то надежда на то, что мы вот -вот выйдем на ровную поверхность, то на последней трети эта надежда угасла и обратилась своей противоположностью. К тому же по мере спуска климат постепенно менялся на субтропический, становилось жарко и влажно, что также не прибавляло сил. Мы скользили сквозь буковый лес как гипотенузы, пересекая его по диагонали, и со стороны, наверное, могло показаться, будто это очень легко - иди себе вниз и только не давай рюкзаку упасть.
Закончился Веселый спуск совершенно неожиданно: мы вдруг вышли из леса и оказались на обочине усыпанной камнями дороги, идущей под небольшим уклоном куда-то в сторону. На другой стороне дороги стоял традиционный стол со скамейками, за который мы и присели буквально на пять минут, которые длились в итоге не менее получаса. Перспектива идти еще 4.5 километра по этой дороге не то чтобы сильно вдохновляла, но все же наполняла оптимизмом, и даже дистанция уже не казалась страшной. Это ведь были горизонтальные километры!
В общем, мы двинулись дальше, и тут уже трудно определить, что больше сказалось на скорости продвижения - то ли накопившаяся усталость, то ли необходимость шагать по камням (да, эту дорогу даже при сильном желании трудно было назвать ровной), то ли оглушающая жара. Только Фатима и Марина чувствовали себя в своей стихии, наконец-то попав в привычный климатический пояс. И первые полтора километра до кордона с пасекой, котятами и питьевой водой мы еще преодолели относительно быстро, а вот последние три растянулись на все шесть. Немного разнообразия внесли гуляющие свиньи, в изобилии встречавшиеся нам по пути, и изменившаяся растительность - теперь все чаще появлялись грецкие орехи и фундук, но в целом дорога стала немного более ровной и гораздо более скучной, так что тянулась она бесконечно, и когда в конце концов мы увидели калитку с надписью "Приют Бабук-аул", мы уже с трудом поверили собственным глазам.
Всего за этот день было пройдено от 11 до 13 километров. В проекции на карту.
Приют в очередной раз оказался совершенно не тем, чего мы ожидали, и больше всего напоминал хорошо ухоженный городской парк.
Под палатки было выделено обширное поле, засеянное тщательно подстриженной травой, а по периметру стояли всякого рода служебные домики, причем крайний из них оказался подобием столовой и в нем призывно мерцал экран телевизора.
Что-что, а подобные проявления цивилизации на меня лично скорее нагоняют тоску, чем вызывают энтузиазм и желание жить вечно. Мне и в городе-то телевизор не сильно нужен, а уж в туристическом лагере он вообще воспринимался как плевок в горную речку. Но сильно он вроде не орал - спасибо и на том.
Солнце милосердно спустилось к горизонту и перестало жечь, залив все вокруг приятным теплым светом. Огромные деревья, под которыми мы разбили палатки, оказались грушами - во всяком случае, именно эти фрукты периодически прилетали откуда-то сверху и с глухим стуком падали на газон. За огороженной территорией лагеря совсем рядом оказалась горная река, вода в которой была совершенно не горной температуры, но освежала ничуть не хуже. В общем, душ, который также имелся в наличии, так никому и не понадобился.
Чего нельзя сказать о столовой.
В меню предлагалось всего два блюда: хачапури и шашлык, оба по несусветным ценам, таким, словно и сюда тоже продукты доставляют вертолетом. Мы выбрали первое. В походе хоть и хорошо кормят, но из свежей выпечки в меню были представлены разве что сушки и сухарики. Телевизор - это одно, а печка и свежее тесто - совершенно другое. Не все проявления цивилизации одинаково отвратительны.
В общем, это был маленький локальный праздник: вспомнить вкус, основательно подзабытый с начала похода.
Во всеобщую гармонию вдруг был внесен небольшой диссонанс, проявившийся в истошном собачьем лае. За проволочной изгородью, отгораживающей территорию лагеря, проходила дорога, и по этой дороге спокойно шествовал огромный черный кабан, а за ним, беспрестанно гавкая, потихоньку трусила точно такая же черная собака. Кабан не обращал на нее ни малейшего внимания. Пробежав за ним метров двадцать, собака внезапно умолкла и, развернувшись на 180 градусов, повиливая хвостом, вернулась через калитку на территорию лагеря, А кабан свернул в заросли и принялся что-то выкапывать из земли, довольно похрюкивая.
При ближайшем рассмотрении кабан оказался обыкновенной домашней свиньей и с удовольствием лакомился упавшими с дерева грушами, которые дети просовывали ему сквозь ограду. А сцена, которую мы только что наблюдали, была всего лишь традиционным приветственным ритуалом, которым мы до того, как покинули приют, насладились еще не менее трех раз.
К вечеру мы с удивлением обнаружили присутствие каких-то мелких кровососущих тварей, которых обозвали невидимыми комарами: они были совсем мелкие, почти незаметные, и жалили не то чтобы сильно, и после их укусов ничего не чесалось, но своим количеством они даже флегматичного черного кабана могли бы довести до полного исступления. Поэтому сеанс ночных игр, состоявшийся сразу после ужина, надолго не затянулся. Всем хотелось укрыться в месте, где комары их не найдут, а что в таком случае может быть надежнее спального мешка?
Засыпал я с препротивным ощущением, что поход заканчивается. Вдоль последнего отрезка дороги, по которой мы шли, даже изредка попадались машины. Это окончательно перечеркивало впечатление оторванности от цивилизации, даже больше, чем телевизор. Где начинаются машины, там дикая природа заканчивается - этот результат мы наблюдали неоднократно даже по месту жительства, где еще до недавних пор сохранялись места, куда нельзя проехать ни на чем, кроме велосипеда. Теперь же в такие места приходится добираться 36 часов поездом, но и там, оказывается, девственность природы находится на грани исчезновения.
Звезды в эту ночь светили ярко, как никогда, и в этом изобилии я даже не сумел отыскать Большую Медведицу. Ну и ладно, зато мы увидели живого медвежонка. А Медведицу сможем наблюдать и у себя, это едва ли не единственные звезды, яркость которых способна пробиться сквозь городскую засветку...
Речное сафари
Бабук-аул - Дагомыс. 100 м над уровнем моря
Долго спать нам не дали ни субтропический климат (который, однако, не помешал выпадению обильной росы), ни распорядок сегодняшнего дня. В 9 утра мы уже покинули гостеприимное место, перед уходом успев еще раз полюбоваться утренним кабаньим ритуалом. Дорога сегодня была прямой - в том смысле, что изгибалась, конечно, но только в двух измерениях, оставляя третье незадействованным. Пару раз мы пересекали широкие ручьи, подобных которым не встречали даже в горах, весело перепрыгивая с камушка на камушек.
Все остальное время мы любовались оплетенными мхом и лианами деревьями, которые, растущие в огромном количестве на каменистом склоне слева, образовывали потрясающий 3D-эффект, если при движении по дороге смотреть прямо на них.
Впрочем, засматриваться настоятельно не рекомендовалось: по правому краю дороги проходила настоящая пропасть, кое-где отделенная барьерами или перилами, но в основном там не было ничего, кроме воздуха.
Склон был достаточной крутизны, чтобы любая ошибка в расстановке приоритетов оказалась последней. Местами слоистые горы, свободные от растительности, были затянуты мощной кольчугой из металлической сетки, но это не всегда помогало - мы видели здоровые камни, все-таки вывалившиеся на дорогу и кое-где повредившие ограждение.
Последняя коллективная стоянка была у огромного водопада. Можно было ожидать, что люди выстроятся в очередь, чтобы сфотографироваться. Но от всего рано или поздно устаешь, даже от красоты. Водопад остался неизвестным широкой публике подписчиков социальных сетей.
А еще пару горизонтальных километров спустя мы вышли к КПП Солох-аул, пройдя заповедник насквозь и выйдя с противоположной стороны. Здесь из инфраструктуры были только домик охранника, покосившийся туалет в отдалении и шлагбаум. Дима поздравил нас с завершением похода, но особой радости я при этом не испытал. Только начали втягиваться - и вот тебе на: уже конец. Мы еще раз изучили карту, которая подтвердила, что никто нас не обсчитал и путь заканчивается именно в этой точке. Ну, раз так - переходим к следующему этапу...
Следующим этапом был переезд на машине. Но на этот раз мы все же оказались заметно дальше от цивилизации, поэтому никаких "Газелей" не увидели - на все 20 человек был предоставлен один бортовой грузовик с тентом. Сначала я думал, что тент - это защита от солнца. Но когда мы, затолкав внутрь рюкзаки и затолкавшись сами, двинулись в путь, я понял, что назначение у тента совсем другое. Он не дает пассажирам вылетать наружу.
Попытки сделать это были предприняты неоднократно. Вся дорога представляла собой вереницу ухабов разной высоты, на которых грузовик переваливался, весело подпрыгивая. Мы приготовились терпеть. Но только самые наивные расслабились и решили, что последний день может обойтись без сюрпризов. Вскоре мы подъехали к реке, в которую упиралась дорога. Я услышал следующий диалог - возможно, впрочем, что он происходил внутри моей головы:
- Неужели мы будем пересекать реку?
- Да нет, что ты, это же не амфибия.
- Но другой дороги нет!
- Значит, поедем без дороги.
Оба голоса в результате оказались не правы. Мы действительно свернули в реку, но не стали ее пересекать, а вырулили на середину русла и, повернув, бодро устремились вниз по течению. Тут челюсти поотвисали даже у самых оптимистично настроенных. Не знаю, какая реакция была у инструктора - он сидел к нам спиной, но вряд ли для него это стало сюрпризом, и мне кажется, он искренне наслаждался всеобщим потрясением.
Наш корабль на колесном ходу упрямо плыл вниз по течению, трясло его все так же сильно, из чего я сделал вывод, что мы все же отталкиваемся колесами от дна. Пару раз мы выезжали на берег, и все думали, что на этом безумное сафари заканчивается, но нет: проехав пару десятков метров по кустам, грузовик снова сворачивал в реку и начинал рассекать волны. По пути встречалось множество купающихся, которые провожали нас озадаченным взглядами. Некоторые из них имели все шансы получить премию Дарвина, будучи задавленными грузовиком на середине реки, но наш водитель определенно не был в этом заинтересован, притормаживая и позволяя пловцам убраться с проезжей части.
- Федеральная трасса, - как всегда метко прокомментировал происходящее Миша.
Уже ближе к концу водного пути мы проехали мимо пейзажистки, расположившейся с мольбертом на берегу и рисующей картину. Когда мы обогнули ее по касательной, я смог кинуть взгляд на почти готовое изделие. Картина получалась ничего себе, но на ней определенно не хватало одной важной детали: нас.
А еще минут десять спустя мы вернулись в цивилизацию.
В течение короткого переходного периода переводили дыхание, наблюдая небывалое столпотворение вокруг, а затем сели в обычный рейсовый автобус, который, вопреки ожиданиям, повез нас по ровному шоссе, нигде не делая попыток свернуть в реку. Его даже не трясло, и более того: в нем работал кондиционер.
Мы бы, возможно, испытали шок от такого резкого изменения обстановки, если бы все шоковые клетки уже не были израсходованы на речное сафари.
Где-то через час. автобус высадил нас в Дагомысе, в еще более оживленном месте, которое нам, спустившимся с гор, показалось центральной площадью города. Вокруг были машины, люди и такси. Пахло едой, совсем рядом... а, это же наши, самые расторопные, они уже успели сориентироваться и кое-что прикупить.
Помешательство на еде быстро стало всеобщим. Можно было подумать, что нас не кормили все эти девять дней. Дима куда-то слинял, видимо, не желая расстраиваться при виде столь черной неблагодарности. Мы около часа пробыли наедине со своими желудками, а потом расселись по отдельным машинам такси и почти колонной двинулись к морю.
Ехать было недалеко - центральная площадь Дагомыса оказалась на самой его окраине. Вскоре мы высадились из машин, пересчитались и, преодолев очередной локальный подъем, вышли на поляну примерно десяти метров в диаметре, окруженную высокими деревьями.
- Это что, и есть кемпинг? - уточнил кто-то.
- Видимо, да, - растерянно проговорил Дима.
- И за это они хотят двести рублей с носа? За поляну в лесу?
Я тихо пробормотал, что охотно заплатил бы двести рублей, чтобы только взглянуть в глаза человеку, который их у меня возьмет.
Дима еще немного подумал и принял решение:
- Тогда отправимся на дикий пляж, как всегда. Здесь совершенно не за что платить.
- Идти далеко? - с опаской уточнил кто-то.
- Пятьсот метров, - уверенно заявил инструктор.
Разумеется, это оказался примерно километр. Он не был бы ни тяжелым, ни утомительным, если бы не сокрушительная жара. Но в конце концов мы доползли до берега моря, раскинули ничком нижние тенты палаток и, не в силах заняться их установкой, поползли дальше в море, до которого оставалось каких-нибудь десять метров.
Сам пляж представлял собой узкую полоску вдоль берега моря, над которой возвышался крутой склон, отделенный от берега высокой бетонной стеной. На верхней части стены, видимо, защищающей склон от размытия приливом, расположился верхний ярус палаток, расставленных задолго до нас. Нам оставалась только первая линия, не защищенная от палящего солнца ни единой сосновой иголкой.
Есть что-то глубоко символичное в том, что первые проблемы с водой возникли именно на морском берегу. Дима вернулся с пустыми канистрами, расстроенным. Пришлось идти за водой в то место, где нам предлагали поляну за 200 рублей. Поначалу были некоторые опасения, что с нами вообще захотят разговаривать после такого демарша, но мы пошли хитрым дипломатическим путем и начали с покупки бутылки газировки из нехолодного холодильника, а потом уже попросили воды.
Бутылку с газировкой мы благополучно потеряли на обратном пути, но зато негазированная вода была доставлена в целости и почти полной сохранности - не считая нескольких капель морской воды, попавших в котелки, когда на обратном пути нас захлестнуло волной.
А дальше Братство Кольца начало распадаться. Здесь, на берегу, уже была хорошая сотовая связь. Люди разбились на группы и общались в основном между собой, изредка забредая под общий тент. Если бы не отбрасываемая им тень, возможно, и этого бы не случилось. Вскоре нашелся новый источник воды, гораздо ближе, но когда вода была доставлена и чай вскипел, ни один турист так и не отреагировал на призыв "Чай готов!" Можно предположить, что жара всех разморила, но на самом деле это означало только то, что путешествие закончилось.
Спали мы в палатке с открытой дверью, с видом на море, звезды и лунную дорожку прямо посередине дверного проема. Кое-кто предпочел спать прямо под открытым небом, но в том, чтобы смотреть на море сквозь открытую дверь, есть тоже какая-то особая романтика.
Последнее испытание
Уч-Дере. 1 м над уровнем моря
День бьл ужасен и скорее напоминал сбывшийся кошмар ортодоксального священника. Именно так следует ощущать себя в аду. Трудно понять, почему некоторые люди предпочитают именно такой отдых. Да, были некоторые приятные моменты погружения в прохладную воду, но все остальное достойно разве что скорейшего забвения. Солнце раскалило палатку так, что в нее невозможно было войти, галька на берегу вполне могла быть положена на банную печь без дополнительного подогрева, и только тент спасал от испепеляющих лучей. Но в принципе это мало отличалось от сидения в палатке под проливным дождем, разница была только в температуре.
Но хватит ворчать, никто не виноват в том, что я плохо переношу жару. Под тентом продолжились ночные игры, которые за видимым отсутствием ночи переквалифицировались в игры дневные. На обед был вчерашний ужин... а может, это был завтрак. Все смешалось, и даже дельфины, увиденные кем-то на горизонте, возможно, на самом деле были просто миражом.
В полдень отчалили первые из уезжающих. Прощаться было немного грустно, и только жара девальвировала эмоции, лишив их законной силы. Хоть какая-то польза от нее.
А к четырем часам дня настала и наша очередь. Мы свернули палатку (наконец-то идеально просохшую), собрали вещи... и через пять минут пути до платформы были такими же мокрыми, как если бы только что вылезли из моря.
И этого все так жаждали долгих семь дней?! Определенно, в горах было лучше. Там хотя бы было чего ждать.
Возвращение неизбежно
Дома. 130 м над уровнем моря
Я не знаю, насколько типичной была группа, которая собралась для нашей "Тридцатки". Возможно, это в порядке вещей, что за почти две недели не прозвучало ни одного бранного слова, ни одного оскорбления, не возникло ни одного конфликта. Это мой первый поход такого рода, но предыдущий опыт групповых путешествий показывает, что практически в любой группе рано или поздно обнаруживается как минимум один человек, от которого хочется держаться подальше. Здесь же он так и не нашелся. Понятно, что для пешего похода по горам люди подбираются в основном не случайные. И все-таки: это везение или готовый рецепт?
Чтобы узнать это, придется сходить еще как минимум в один поход. А пока остается только сказать пару слов о наших инструкторах.
Настя прекрасно рассказывает истории, она знает их великое множество и умеет не повторяться. Когда она возглавляла группу, мы чувствовали себя абсолютно спокойно, и даже медведи представлялись чем-то вроде безобидных мишек в зоопарке за решеткой. Мы шли за ней не напрягаясь, а уж как она находит общий язык с детьми - это отдельная история, которую лучше бы рассказывать не мне.
Но с Димой мы вовсе не ощущали себя как за каменной стеной. Он нас не опекал, не давил авторитетом, а если и принимал решения, то делал это так изящно, что казалось, будто он просто озвучил наши мысли.
С ним возникало совершенно иное, незнакомое ранее ощущение: что все мы - это и есть та самая каменная стена, за которой можно укрыться от любой непогоды,
переждать любые неприятности, найти помощь или как минимум сочувствие. Вот это, по-моему, и есть настоящий инструкторский талант.
Желающие оставить отзывы и замечания могут сделать это в блоге, в виде комментариев к посту, на который ведет вот эта ссылка. Регистрация, увы, обязательна.
Фильм о походе "Люди и горы" вы можете посмотреть здесь. Длительность 47 минут.
bottom of page